Горно-лесная зона Башкирии в первой половине текущего столетия оставалась одним из немногих мест в стране, где медоносные пчелы еще находились в естественных условиях обитания, чему способствовали богатая медоносная растительность, слабая сеть дорог, незначительная лесоэксплуатация и длительное сохранение местным населением традиционного жизненного уклада.
Экспедиция Академии наук СССР 1928— 1929 гг., руководимая профессором МГУ Г.А.Кожевниковым, установила, что ядро чистокровных башкирских бортевых («доисторических») пчел расположено вблизи деревень Галиакберово, Гадельгареево, Мунасыпово, Старосубхангулово нынешнего Бурзянского административного района. Отмечалось, что пчелы из других мест сюда не завозились. В своей работе «Естественная история пчелы» (1931) известный зоолог писал, что башкирская бортевая пчела сохранилась в чистоте, благополучно выдержав в течение тысячелетий жестокую борьбу за существование, и представляет поэтому величайшую драгоценность с точки зрения генетики и селекции.
Г. А. Кожевников впервые поставил вопрос об охране бортевых пчел. В 1948 г. Главохотой РСФСР были проведены изыскания места под первый в СССР «пчелиный» заповедник, но последовавшая затем кампания сокращения особо охраняемых территорий еще на десять лет отодвинула проблему сохранения широко известной к тому времени бурзянки. В 1958 г. на 27,0 тыс. га западной части Бурзянского района, в зоне хорошо сохранившегося бортевого пчеловодства, был создан Прибельский филиал Башкирского государственного заповедника. При определении его границ ведущим был принцип — нанести минимальный ущерб сельскому хозяйству, ^ поэтому независимо от наличия бортей периферийные кварталы с крупными сенокосными полянами в организуемый заповедный участок не вошли. Однако и это обстоятельство не помешало в 1962 г. сократить особо охраняемую территорию до 22,5 тыс. га. В 1986 г. Прибельский филиал без изменения границ был преобразован в самостоятельный заповедник «Шульган-Таш» Главохоты РСФСР. С 1988 г. он подчинен Госкомприроде РСФСР. Положением, утвержденным Главохотой в августе 1987 г., этому природоохранному учреждению в числе прочих ставятся задачи «сохранения генофонда, комплексного изучения и селекционного улучшения среднерусской пчелы бурзянской популяции, популяризации знаний по ее биологии и охране».
Сейчас, анализируя 30-летнюю историю охраны и изучения бортевых пчел, приходится ставить вопрос так: реально ли сохранение их генофонда в конкретных условиях одного заповедника и что еще не поздно сделать?
В последние полвека даже в нашем медвежьем бурзянском углу бортевое пчеловодство перестало быть заметным элементом хозяйства. Если в 1960 г. в Бурзянском районе (около 400 тыс. га) бортничеством занималось около сотни людей при нормальной возрастной структуре, то сейчас их три-четыре десятка, в массе своей пожилого возраста, и почти половина из них — штатные бортевики заповедника. Веками складывавшиеся традиции родового права на пчел и их жилища в лесу утрачиваются. На смену им нередко приходят сознание вседозволенности и идеология рвачества. Треть заселенных бор гей индивидуальных владельцев за пределами заповедника разоряется чаще всего охотниками за куницей, пастухами и во время сенокоса. Пчелы в естественных дуплах деревьев («дички»), всегда выполнявшие роль своеобразных рассадников, зачастую переносятся домой или уничтожаются. Реальной правовой охраны бортевая пчела за пределами заповедника не имеет.
Упадок бортевого пчеловодства на Южном Урале начался в 18 веке вместе с бурным развитием горных заводов. Последний удар нанесла концентрация населения в крупных деревнях. В этом случае дальние бортевые урочища забрасывались, а пчелы стали содержаться на пасеках с рамочными ульями, что само по себе уже привело к менее рациональному использованию угодий, распространению болезней и т. д.
В начале века на территории района только в бортях в благоприятные годы могло обитать до нескольких тысяч пчелиных семей. Перед войной действовали колодные пасеки колхозов и работали колхозные бортевики. В последние годы на личных и общественных пасеках Бурзянского района содержится 2—2,5 тыс. семей в рамочных ульях, а заселенных бортей и колод в десять раз меньше. С учетом «дичков» численность их в дуплах не превышает 500. Сложившаяся веками естественная выбраковка худшего материала перестает действовать.
По мере прокладки дорог и с ростом образованности пчеловодов возникла новая, самая страшная, но пока слабо принимаемая во внимание проблема — засорение генофонда. Если раньше из Бурзянского района пчелы редко, но вывозились для опытной работы, то с 60-х годов такие перевозки участились: то для восстановления погибшей или организации новой пасеки, то чрезмерно начитанный специалист находит на стороне семью или матку для домашних опытов, то любитель из Челябинской области пробирается к бурзянским липнякам. Ввозятся, как правило, помеси,они оставляют потомство. Ежегодный приток материала сомнительной генетической чистоты пока не превышает 1 % от общей численности семей, однако тревожные симптомы уже налицо. Даже в бортях и на пасеках заповедника отмечаются метизированные пчелы. В 1986 г. впервые выявлена семья с кубитальным индексом 48 %. Экстерьерные признаки, излучавшиеся на массовом материале в 1982—1986 гг., характеризуются сравнительно низкой изменчивостью, что свидетельствует о генетической однородности материала (ж. «Пчеловодство» № 10, 1987). Экстерьер по всем 538 пробам пчел заповедника полностью соответствует требованиям «Инструкции по бонитировке пчелиных семей (1983)», за исключением кубитального индекса: в 27— 40 % семей он ниже 58 %. Аналогичная картина «выскакивания» показателя кубитального индекса получена Р. И. Газизовым (1987) по образцам пчел с севера Башкирии, хотя, возможно, она связана с не обоснованно жесткими рамками упомянутой инструкции. В целом метизация бурзянских пчел выражена пока слабо, но она прогрессирует, не имея серьезных преград.
Современная зона распространения пчел на юго-востоке республики, еще 30—70 лет назад обитавших в дуплах и сохранивших пока свой облик, обширна. Кроме Бурзянского она охватывает прилегающие территории Белорецкого, Гафурийского, Ишим- байского, Мелеузовского, Кугарчинского и Зилаирского административных районов. Богатая медоносная растительность и трудности перевозок обусловливают стационарное размещение пасек. Кочевки с пчелами в этой местности в два миллиона гектаров — явление нехарактерное. Бортничество почти повсеместно угасло, но «дички» изредка отмечаются, хотя их плотность в последнее время, судя по опросным данным, снизилась в несколько раз. Ввоз семей, пакетов и маток со стороны усиливается, ареал слабо метизированных местных пчел сокращается по периферии, а внутри его появляются локальные очаги.
Здесь же размещены особо охраняемые территории общей площадью более полумиллиона гектаров: на северо-востоке — Южно-Уральский заповедник, на востоке — Башкирский государственный заповедник, на западе — государственный природный национальный парк «Башкирия» и граничащий с ним государственный заповедник «Шульган-Таш». Другого примера такой удачной концентрации охраняемых территорий в стране, видимо, нет, но имеющиеся преимущества используются пока слабо. В самом крупном — Южно-Уральском заповеднике сохранилось множество пустующих бортей, группой энтузиастов предпринимаются попытки восстановления бортевого пчеловодства. По мнению Р. Г. Байтерякова (1987), благодаря отсутствию поселений и высоким горным хребтам здесь сохранились неметизированные аборигенные пчелы в условиях дикого обитания. На увеличение их численности и направлены все усилия. Второй по величине национальный парк «Башкирия» начал работу в 1987 г. Он имеет обширную незаселенную территорию в междуречье Белой и Нугуша и может выполнять роль резервата «дичков». Здесь же имеется немало пустующих бортей. Башкирский заповедник к реализации предложений по чистопородному разведению бурзянских пчел не приступил.
Заповедник «Шульган-Таш» при неудачной конфигурации границ имеет территорию протяженностью 20—30 км в меридиональном и 5—15 км в широтном направлении. За все 30 лет заповедования более 185 пчелиных семей в бортях и 350 на пасеках здесь не было; при самой хорошей работе в ближайшее десятилетие вряд ли удастся увеличить эту численность вдвое. В то же время только в непосредственной близости (0,5—7 км) от границ располагается более 1000 семей пчел на личных и общественных пасеках, заповедником не контролируемых. Матки и трутни спариваются в воздухе в нескольких километрах от родного гнезда, рои способны перелетать всю территорию заповедника — границы землепользований или запреты для пчел препятствием не являются. При возрастающем проникновении помесей на сопредельную территорию роль хранителя генофонда в сложившихся условиях заповедник выполнять не может, это, скорей, большой расточительный музей бортевого пчеловодства под открытым небом.
Условия существования бортевых пчел в последние десятилетия резко ухудшились. Периодически появляются новые болезни: гнильцы в 60-х годах, варроатоз в конце 70-х, а с 1987 г. в бортях и на пасеках заповедника отмечается аскосфероз. Буквально все исследователи бурзянки отмечают ее повышенную зимостойкость, устойчивость к гнильцам, нозематозу и падевому токсикозу. Наблюдения 1982—1988 гг. показали, что пчелы в дуплах неплохо приспособились и к варроатозу (ж. «Пчеловодство» № 9, 1987). Очевидно, что в плане распространения и развития заболеваний бортевые пчелы обладают рядом преимуществ (ограниченные контакты, влияние фитонцидов, натуральные корма, свободное роение и пр.), но всякая устойчивость должна иметь пределы. Сейчас особенно опасен аскосфероз, пасекам уже нанесен ощутимый урон.
При преобладающих западных и юго- западных ветрах заповедник оказывается в полосе выбросов химических предприятий Южного промышленного узла республики, расположенных в 40—70 км. Лесник Рашид Кусяпов, всю жизнь проживший в д. Кашеля, вот уже несколько сезонов отмечает, как в летнее время над рекой Нугуш образуется хорошо 'заметная дымка, при этом снижается развитие пчелиных семей, прекращаются медосборы с липы. Здесь же, у западных границ заповедника, началось массовое усыхание ельников по невыясненным причинам. Обычными стали кислотные дожди.
Строящееся на реке Белой Башкирское (Ишгугановское) водохранилище, увлажняя климат и соответственно усугубляя инфекционную и инвазионную обстановку, может существенно сократить зону распространения бортевой пчелы на западе, на территории ГПНП «Башкирия» и части заповедника. По существу, резко ухудшаются условия обитания в той части ареала, которая менее всего нарушена лесоэксплуатацией, и где налажена реальная охрана всего природного комплекса.
Проблемами сохранения местных пчел в Башкирии занимаются опытная станция пчеловодства, республиканская контора пчеловодства, два заповедника, сельхозинститут. Но все эти учреждения действуют разрозненно, без общей программы. Создается впечатление, что в стране не осталось крупных ученых, которых судьба башкирской бортевой пчелы волновала бы лично. Ощущается угасание интереса к бурзянке селекционеров. Во многом этому способствуют слухи о якобы полной утрате ею былых свойств.
Мнение о невозможности сохранения генофонда медоносных пчел в заповедниках стало широко распространенным. Нередко практические запросы пчеловодства, необходимость селекционной работы противоречат общепринятым понятиям о заповедности. В деятельности двух «пчелиных» заповедников Башкирии немало перекосов, да и в одиночку они бортевую пчелу не сохранят.
Метизация, новые болезни, сдвиги в экологической обстановке, правовая беззащитность и отсутствие реальной охраны на большей части ареала оставляют бурзянке все меньше шансов на выживание. Сохранить ее сложно, пока же существует больше деклараций о такой необходимости- Проводимые мероприятия постоянно отстают от вновь возникающих проблем.
Какие выходы можно предложить?
Во-первых, как и 60 лет назад, провести экспедиционное обследование с участием авторитетных ученых юго-востока Башкирии, чтобы оценить современное состояние популяции, уточнить наиболее ценные очаги обитания бортевых пчел. Как представляется, они должны быть приурочены к обширным (площадью более 200 тыс. га) слабо населённым горно-лесным массивам, в Башкирии такие еще имеются.
Во-вторых, учредить зонирование территории, направленное на сохранение генофонда местных пчел. В частности, территория Бурзянского района к востоку от заповедника «Шульган-Таш» должна иметь щадящий режим энтомологического заказника республиканского значения. Необходимо расширение территории самого заповедника на севере и востоке за счет имеющихся там угодий с бортями.
Дальше национального парка и Башкирского заповедника желательна постановка задач сохранения местных пчел. Особый интерес представляет Южно-Уральский заповедник с обширной труднодоступной территорией.
В-третьих, не обойтись без координации действий всех заинтересованных учреждений и лиц (обязательно на экономической основе). Правовая охрана бортевых пчел возможна при хорошо продуманной системе поощрений и штрафных такс. Налаживание репродукции местного племенного материала должно быть выгодной деятельностью.
М. Н. КОСАРЕВ
Государственный заповедник «Шульган-Таш»,
д. Иргизлы Бурзянского района Башкирской АССР
Экспедиция Академии наук СССР 1928— 1929 гг., руководимая профессором МГУ Г.А.Кожевниковым, установила, что ядро чистокровных башкирских бортевых («доисторических») пчел расположено вблизи деревень Галиакберово, Гадельгареево, Мунасыпово, Старосубхангулово нынешнего Бурзянского административного района. Отмечалось, что пчелы из других мест сюда не завозились. В своей работе «Естественная история пчелы» (1931) известный зоолог писал, что башкирская бортевая пчела сохранилась в чистоте, благополучно выдержав в течение тысячелетий жестокую борьбу за существование, и представляет поэтому величайшую драгоценность с точки зрения генетики и селекции.
Г. А. Кожевников впервые поставил вопрос об охране бортевых пчел. В 1948 г. Главохотой РСФСР были проведены изыскания места под первый в СССР «пчелиный» заповедник, но последовавшая затем кампания сокращения особо охраняемых территорий еще на десять лет отодвинула проблему сохранения широко известной к тому времени бурзянки. В 1958 г. на 27,0 тыс. га западной части Бурзянского района, в зоне хорошо сохранившегося бортевого пчеловодства, был создан Прибельский филиал Башкирского государственного заповедника. При определении его границ ведущим был принцип — нанести минимальный ущерб сельскому хозяйству, ^ поэтому независимо от наличия бортей периферийные кварталы с крупными сенокосными полянами в организуемый заповедный участок не вошли. Однако и это обстоятельство не помешало в 1962 г. сократить особо охраняемую территорию до 22,5 тыс. га. В 1986 г. Прибельский филиал без изменения границ был преобразован в самостоятельный заповедник «Шульган-Таш» Главохоты РСФСР. С 1988 г. он подчинен Госкомприроде РСФСР. Положением, утвержденным Главохотой в августе 1987 г., этому природоохранному учреждению в числе прочих ставятся задачи «сохранения генофонда, комплексного изучения и селекционного улучшения среднерусской пчелы бурзянской популяции, популяризации знаний по ее биологии и охране».
Сейчас, анализируя 30-летнюю историю охраны и изучения бортевых пчел, приходится ставить вопрос так: реально ли сохранение их генофонда в конкретных условиях одного заповедника и что еще не поздно сделать?
В последние полвека даже в нашем медвежьем бурзянском углу бортевое пчеловодство перестало быть заметным элементом хозяйства. Если в 1960 г. в Бурзянском районе (около 400 тыс. га) бортничеством занималось около сотни людей при нормальной возрастной структуре, то сейчас их три-четыре десятка, в массе своей пожилого возраста, и почти половина из них — штатные бортевики заповедника. Веками складывавшиеся традиции родового права на пчел и их жилища в лесу утрачиваются. На смену им нередко приходят сознание вседозволенности и идеология рвачества. Треть заселенных бор гей индивидуальных владельцев за пределами заповедника разоряется чаще всего охотниками за куницей, пастухами и во время сенокоса. Пчелы в естественных дуплах деревьев («дички»), всегда выполнявшие роль своеобразных рассадников, зачастую переносятся домой или уничтожаются. Реальной правовой охраны бортевая пчела за пределами заповедника не имеет.
Упадок бортевого пчеловодства на Южном Урале начался в 18 веке вместе с бурным развитием горных заводов. Последний удар нанесла концентрация населения в крупных деревнях. В этом случае дальние бортевые урочища забрасывались, а пчелы стали содержаться на пасеках с рамочными ульями, что само по себе уже привело к менее рациональному использованию угодий, распространению болезней и т. д.
В начале века на территории района только в бортях в благоприятные годы могло обитать до нескольких тысяч пчелиных семей. Перед войной действовали колодные пасеки колхозов и работали колхозные бортевики. В последние годы на личных и общественных пасеках Бурзянского района содержится 2—2,5 тыс. семей в рамочных ульях, а заселенных бортей и колод в десять раз меньше. С учетом «дичков» численность их в дуплах не превышает 500. Сложившаяся веками естественная выбраковка худшего материала перестает действовать.
По мере прокладки дорог и с ростом образованности пчеловодов возникла новая, самая страшная, но пока слабо принимаемая во внимание проблема — засорение генофонда. Если раньше из Бурзянского района пчелы редко, но вывозились для опытной работы, то с 60-х годов такие перевозки участились: то для восстановления погибшей или организации новой пасеки, то чрезмерно начитанный специалист находит на стороне семью или матку для домашних опытов, то любитель из Челябинской области пробирается к бурзянским липнякам. Ввозятся, как правило, помеси,они оставляют потомство. Ежегодный приток материала сомнительной генетической чистоты пока не превышает 1 % от общей численности семей, однако тревожные симптомы уже налицо. Даже в бортях и на пасеках заповедника отмечаются метизированные пчелы. В 1986 г. впервые выявлена семья с кубитальным индексом 48 %. Экстерьерные признаки, излучавшиеся на массовом материале в 1982—1986 гг., характеризуются сравнительно низкой изменчивостью, что свидетельствует о генетической однородности материала (ж. «Пчеловодство» № 10, 1987). Экстерьер по всем 538 пробам пчел заповедника полностью соответствует требованиям «Инструкции по бонитировке пчелиных семей (1983)», за исключением кубитального индекса: в 27— 40 % семей он ниже 58 %. Аналогичная картина «выскакивания» показателя кубитального индекса получена Р. И. Газизовым (1987) по образцам пчел с севера Башкирии, хотя, возможно, она связана с не обоснованно жесткими рамками упомянутой инструкции. В целом метизация бурзянских пчел выражена пока слабо, но она прогрессирует, не имея серьезных преград.
Современная зона распространения пчел на юго-востоке республики, еще 30—70 лет назад обитавших в дуплах и сохранивших пока свой облик, обширна. Кроме Бурзянского она охватывает прилегающие территории Белорецкого, Гафурийского, Ишим- байского, Мелеузовского, Кугарчинского и Зилаирского административных районов. Богатая медоносная растительность и трудности перевозок обусловливают стационарное размещение пасек. Кочевки с пчелами в этой местности в два миллиона гектаров — явление нехарактерное. Бортничество почти повсеместно угасло, но «дички» изредка отмечаются, хотя их плотность в последнее время, судя по опросным данным, снизилась в несколько раз. Ввоз семей, пакетов и маток со стороны усиливается, ареал слабо метизированных местных пчел сокращается по периферии, а внутри его появляются локальные очаги.
Здесь же размещены особо охраняемые территории общей площадью более полумиллиона гектаров: на северо-востоке — Южно-Уральский заповедник, на востоке — Башкирский государственный заповедник, на западе — государственный природный национальный парк «Башкирия» и граничащий с ним государственный заповедник «Шульган-Таш». Другого примера такой удачной концентрации охраняемых территорий в стране, видимо, нет, но имеющиеся преимущества используются пока слабо. В самом крупном — Южно-Уральском заповеднике сохранилось множество пустующих бортей, группой энтузиастов предпринимаются попытки восстановления бортевого пчеловодства. По мнению Р. Г. Байтерякова (1987), благодаря отсутствию поселений и высоким горным хребтам здесь сохранились неметизированные аборигенные пчелы в условиях дикого обитания. На увеличение их численности и направлены все усилия. Второй по величине национальный парк «Башкирия» начал работу в 1987 г. Он имеет обширную незаселенную территорию в междуречье Белой и Нугуша и может выполнять роль резервата «дичков». Здесь же имеется немало пустующих бортей. Башкирский заповедник к реализации предложений по чистопородному разведению бурзянских пчел не приступил.
Заповедник «Шульган-Таш» при неудачной конфигурации границ имеет территорию протяженностью 20—30 км в меридиональном и 5—15 км в широтном направлении. За все 30 лет заповедования более 185 пчелиных семей в бортях и 350 на пасеках здесь не было; при самой хорошей работе в ближайшее десятилетие вряд ли удастся увеличить эту численность вдвое. В то же время только в непосредственной близости (0,5—7 км) от границ располагается более 1000 семей пчел на личных и общественных пасеках, заповедником не контролируемых. Матки и трутни спариваются в воздухе в нескольких километрах от родного гнезда, рои способны перелетать всю территорию заповедника — границы землепользований или запреты для пчел препятствием не являются. При возрастающем проникновении помесей на сопредельную территорию роль хранителя генофонда в сложившихся условиях заповедник выполнять не может, это, скорей, большой расточительный музей бортевого пчеловодства под открытым небом.
Условия существования бортевых пчел в последние десятилетия резко ухудшились. Периодически появляются новые болезни: гнильцы в 60-х годах, варроатоз в конце 70-х, а с 1987 г. в бортях и на пасеках заповедника отмечается аскосфероз. Буквально все исследователи бурзянки отмечают ее повышенную зимостойкость, устойчивость к гнильцам, нозематозу и падевому токсикозу. Наблюдения 1982—1988 гг. показали, что пчелы в дуплах неплохо приспособились и к варроатозу (ж. «Пчеловодство» № 9, 1987). Очевидно, что в плане распространения и развития заболеваний бортевые пчелы обладают рядом преимуществ (ограниченные контакты, влияние фитонцидов, натуральные корма, свободное роение и пр.), но всякая устойчивость должна иметь пределы. Сейчас особенно опасен аскосфероз, пасекам уже нанесен ощутимый урон.
При преобладающих западных и юго- западных ветрах заповедник оказывается в полосе выбросов химических предприятий Южного промышленного узла республики, расположенных в 40—70 км. Лесник Рашид Кусяпов, всю жизнь проживший в д. Кашеля, вот уже несколько сезонов отмечает, как в летнее время над рекой Нугуш образуется хорошо 'заметная дымка, при этом снижается развитие пчелиных семей, прекращаются медосборы с липы. Здесь же, у западных границ заповедника, началось массовое усыхание ельников по невыясненным причинам. Обычными стали кислотные дожди.
Строящееся на реке Белой Башкирское (Ишгугановское) водохранилище, увлажняя климат и соответственно усугубляя инфекционную и инвазионную обстановку, может существенно сократить зону распространения бортевой пчелы на западе, на территории ГПНП «Башкирия» и части заповедника. По существу, резко ухудшаются условия обитания в той части ареала, которая менее всего нарушена лесоэксплуатацией, и где налажена реальная охрана всего природного комплекса.
Проблемами сохранения местных пчел в Башкирии занимаются опытная станция пчеловодства, республиканская контора пчеловодства, два заповедника, сельхозинститут. Но все эти учреждения действуют разрозненно, без общей программы. Создается впечатление, что в стране не осталось крупных ученых, которых судьба башкирской бортевой пчелы волновала бы лично. Ощущается угасание интереса к бурзянке селекционеров. Во многом этому способствуют слухи о якобы полной утрате ею былых свойств.
Мнение о невозможности сохранения генофонда медоносных пчел в заповедниках стало широко распространенным. Нередко практические запросы пчеловодства, необходимость селекционной работы противоречат общепринятым понятиям о заповедности. В деятельности двух «пчелиных» заповедников Башкирии немало перекосов, да и в одиночку они бортевую пчелу не сохранят.
Метизация, новые болезни, сдвиги в экологической обстановке, правовая беззащитность и отсутствие реальной охраны на большей части ареала оставляют бурзянке все меньше шансов на выживание. Сохранить ее сложно, пока же существует больше деклараций о такой необходимости- Проводимые мероприятия постоянно отстают от вновь возникающих проблем.
Какие выходы можно предложить?
Во-первых, как и 60 лет назад, провести экспедиционное обследование с участием авторитетных ученых юго-востока Башкирии, чтобы оценить современное состояние популяции, уточнить наиболее ценные очаги обитания бортевых пчел. Как представляется, они должны быть приурочены к обширным (площадью более 200 тыс. га) слабо населённым горно-лесным массивам, в Башкирии такие еще имеются.
Во-вторых, учредить зонирование территории, направленное на сохранение генофонда местных пчел. В частности, территория Бурзянского района к востоку от заповедника «Шульган-Таш» должна иметь щадящий режим энтомологического заказника республиканского значения. Необходимо расширение территории самого заповедника на севере и востоке за счет имеющихся там угодий с бортями.
Дальше национального парка и Башкирского заповедника желательна постановка задач сохранения местных пчел. Особый интерес представляет Южно-Уральский заповедник с обширной труднодоступной территорией.
В-третьих, не обойтись без координации действий всех заинтересованных учреждений и лиц (обязательно на экономической основе). Правовая охрана бортевых пчел возможна при хорошо продуманной системе поощрений и штрафных такс. Налаживание репродукции местного племенного материала должно быть выгодной деятельностью.
М. Н. КОСАРЕВ
Государственный заповедник «Шульган-Таш»,
д. Иргизлы Бурзянского района Башкирской АССР
Журнал "Пчеловодство" 1989 (12)
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Ваш комментарий должен соответствовать теме записи.